Это подтверждает, к примеру, недавнее заявление военного прокурора Московского гарнизона Виктора Иванова. Он приводит данные по коррупции в столице, где находятся практически все военные штабы ВС и само Минобороны. По его словам, «в ходе работы по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции в войсках Московского гарнизона с января по июнь 2009 года было выявлено свыше 250 нарушений закона, более 120 должностных лиц привлечены к дисциплинарной и материальной ответственности, возбуждено 18 уголовных дел». Это больше, чем за аналогичный период прошлого года. Среди самых громких – уголовные дела в отношении заместителя начальника Главного автобронетанкового управления Минобороны генерал-лейтенанта Владимира Шуховцева, начальника ФГУП «101-й Центральный автомобильный ремонтный взвод Минобороны» полковника Анатолия Ильдерякова, полковника юстиции Ростислава Буца, бывшего военного комиссара Москвы генерал-майора Андрея Глущенко и т.п.

Во-вторых, наблюдается рост правонарушений в офицерской среде на почве так называемой дедовщины. РИА Новости в связи с этим цитирует неназванного высокопоставленного представителя Минобороны, по словам которого «от преступных действий офицеров в минувшем году пострадали 1082 военнослужащих». За эти деяния в минувшем году осуждены 280 офицеров, «в том числе 18 командиров воинских частей». Но рост таких преступлений продолжается. Скажем, источник приводит данные, когда весной 2008 года был вскрыт факт пыток командиром одной из частей Дальневосточного военного округа «семерых военнослужащих по призыву раскаленным утюгом» для установления обстоятельств совершенного дисциплинарного проступка. В Чечне командир полка, пытаясь скрыть от командования факт отравления старшины Мухамбеткалиева, при наличии медицинских показаний запретил его госпитализацию и приказал своим подчиненным уволить старшину, после чего вывезти за пределы Чечни. В результате в пути старшина умер. Узнав об этом, командир потребовал от подчиненных получить тело Мухамбеткалиева и избавиться от него. Следствие по этому делу завершается.

В-третьих, в Минобороны и других силовых структурах растет количество небоевых потерь. По данным председателя комиссии Общественной палаты РФ по делам ветеранов, военнослужащих и членов их семей Александра Каньшина, в первом квартале 2009 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года оно увеличилось на 15%. При этом глава комитета отмечает, что рост небоевых потерь произошел за счет их увеличения в пограничных войсках ФСБ – на 40% и в Вооруженных силах – на 11%. Заметим, что пограничные войска всегда считались элитными. С 2009 года здесь не служат солдаты по призыву. Но получается, что и в среде профессионалов наблюдается рост ЧП. Что же тогда говорить про армию, где в этом году прослойка молодых солдат по призыву увеличивается в два раза.

Как считает Каньшин, тенденция роста ЧП, смертности и правонарушений в армии может сохраниться и в будущем «ввиду предстоящего сокращения офицерского состава, слабой готовности войск к замене офицеров сержантами, а также в результате недостаточной проработки нормативно-правовой базы военной реформы и сжатых сроков ее проведения». О возможном росте преступности в армии и на флоте свидетельствует и такой факт. В связи с увеличением плана призыва на военную службу в РФ вновь начали призывать юношей с судимостью или состоявших на учете в милиции. По неофициальным данным Минобороны, доля таких призывников в эту кампанию составила 170 тыс. человек, то есть более половины от всех призванных (план призыва 305 тыс. юношей).