Но движение парализовано, всё стоит. Взбешенный регулировщик напрасно машет нелепым своим жезлом. "Скорая помощь" безнадежно увязла в разноцветной вязкой патоке. У противотанковых ежей на окраине Химок в канаве — неисправный автобус: вереница его пассажиров со скарбом тянется в сторону Москвы, словно беженцы.

Съезды на трассу перекрыты, дорога на аэропорт перерезана, пути в направлении Солнечногорск—Клин забиты под завязку. "Блокада!" — несется стон вокруг. Обочины превращены в "дороги жизни". В Москве, где транспорт гуще, в десятках тысяч автомобилей просыпается вдруг роевая жизнь, они стаями перетекают из улицы в улицу, слепо тыкаются в бесконечные пробки, сообща пытаются нащупать спасительный выезд вон из мегаполиса — тщетно. Вся северо-западная часть столицы стоит, как вкопанная, выключена из жизни. Сосуды закупорены, ткань омертвела, молекулярное движение прекращено — вот он, Абсолютный ноль в Москве!

Что это, война? Техногенная авария? Нашествие пришельцев? Съемки блокбастера про вселенскую катастрофу? Нет, это московские власти вероломно, без объявления, приступили к реконструкции одного-единственного моста на пересечении Ленинградского шоссе и Октябрьской железной дороги. Приступили своеобразно: перегородили трассы, но работ так и не начали, обещая справиться за три месяца.

И москвичи увидели, что значит — техногенный ад. Гигантская инфраструктура, работавшая на износ, не выдержала. Автострады и путепроводы всего северо-запада Москвы восстали против господства людей, ополчились на человеков, сотрясли пленку цивилизации на шкуре Земли.

Такое мы уже видели недавно. В 2005-м, после аварии на подстанции "Чагино", столицу и прилегающие области накрыл первый в истории блэкаут, и миллионы жителей взвыли, прочувствовав, сколь уязвима инженерия мегаполиса. Этим мартом взрывы в московском метро вызвали панику в городе, вырубили сотовую связь, парализовали жизнь столицы, вмиг сделали излишними десятки культурных оболочек — с киосками, банками, спа-салонами, уличной рекламой, — организующих городское пространство. На несколько часов подлинную ценность тогда явили "базовые предметы выживания": чистая вода, еда, аптечка, близость к убежищу, доступ к точной информации.

В обоих случаях беда приходила "извне". На этот раз коллапс оказался рукотворным, доморощенным: с марта он неспешно подготовлялся циркулярами городских властей, но грохнул нежданно.

"Химкинский инсульт" мгновенно вызвал осложнения в разнообразных сферах российской действительности. Отечественный бизнес, связанный с авиаперевозками, с логистикой и грузовым транспортом, в ужасе от скорого разорения заголосил о невозможности вести дела в России. Политологи, не веря в искренность самоубийственных действий московского чиновничества, возобновили разговоры о скорой отставке Лужкова. Оппозиция, насмехаясь над тем, как премьер-министр России лично приказывал демонтировать ограждение на злосчастном мосту, вновь заговорили о "ручном управлении" и неспособности "вертикали власти" решать хоть что-то без Путина.

Но особенно нелепо и убого на фоне северо-западного коллапса высветилась вдруг вся нынешняя президентская идеология "модернизаций и инноваций". Выяснилось, что нанотехнологии и гаджеты, "твиттер" и "айфон", кремний и силикон не стоят ломаного гроша без осязаемой инфраструктуры — железобетонной, асфальтово-арматурной, из прошлого тысячелетия. Вы закупаете "Сапсаны" — но без новых путей они становятся посмешищем, плетутся со скоростью паровозов гражданской войны. Вы строите Сколково в двух километрах от МКАДа — но без тысячи километров свежих автострад этот "город будущего" превратится в гигантский тромб под сердцем страны.

Когда человек простудился, он надевает шерстяные носки, ест чеснок и пьет крепкий чай с малиной. Когда экономика страны лежит на боку, правительство объявляет грандиозное строительство автотрасс — и государство вновь оживает. Ведь это так просто — построить дороги! Места много, рабочая сила в избытке, технологии давно известны, деньги у Абрамовича есть. Рецепту сто лет, но в России власть идет иным путем — она объявляет дышащие на ладан трассы платными. После этого любые разговоры о модернизации должны быть прекращены. Отсутствие дорожного строительства — самый верный признак блефа экономических "реформ" последних двадцати лет.

Говорят о деградации и геноциде. Приводят в пример образование, медицину, армию, промышленность, культуру. Но самым изощренным издевательством над народом является эта пытка общенациональным параличом. Замурованная в проулках торгово-развлекательных центров и строительных рынков, распятая на гвоздях громоздящихся небоскребов, страна корчится в муках без шанса расправить кости. Кажется, еще чуть-чуть, и глухой голос в Кремле честно скажет нации:

— Стоп, машина! Приехали. Пробка.