Главная » 2010»Сентябрь»30 » Офисный планктон вписался в сырьевую экономику и превратился в бесполезную массу.
Офисный планктон вписался в сырьевую экономику и превратился в бесполезную массу.
17:26
Российский режим превращает молодых, энергичных граждан в вялую, бесполезную, безразличную ко всему массу. Об этом публикация в газете «Правда».
ПЕЧАЛЬНАЯ СТАТИСТИКА: сегодня лишь 60% выпускников педвузов и училищ идут работать в школы, 50% дипломированных медиков — в больницы и поликлиники. Новоиспеченные юристы, экономисты пополняют ряды безработных. Так, по данным Южноуральского управления по труду и занятости, только в текущем году на биржу труда обратились 479 выпускников ЮУрГУ, всего же на южноуральской бирже труда официально числится 1 тысяча 285 безработных выпускников вузов. В то же самое время рынок труда сегодня задыхается от нехватки тех же врачей и учителей. В чём же дело? Конечно, нежелание молодёжи работать по специальности можно объяснить низкой зарплатой. Но не только. Сегодня с младых ногтей ребенок воспринимает систему ценностей, в которой престиж профессии и положение человека в обществе определяются исключительно толщиной его кармана. Молодые люди выходят из вузов с одной заветной мечтой: получать много, работать мало и носить гордое название «манагера» — так в молодёжной среде называется нынче профессия менеджера. И пусть никого не обманывает то обстоятельство, что изначально слово «менеджер» означало «руководитель производства». Ничем наши «манагеры» не руководят и никакого производства видом не видывали. Показательна характеристика, которая дается в «Википедии» этому явлению. «Офисный планктон (они же «офисное быдло», «канцелярские крысы», «овощи» и т.п.) — обширная категория, паразитирующая на рабочем классе и представляющая собой винтик в механизмах управления, учета, бухгалтерии, финансов. Отличается полной утратой способности к выживанию вне города, даже легкому ручному и интеллектуальному труду». Отличительная черта «офисного планктона» — полная взаимозаменяемость, поскольку подобный работник не обладает никакими полезными навыками, кроме умения перебирать бумажки или болтать по телефону, «втюхивая» ненужный товар покупателю. Работает он, чаще всего не вникая в дело, его главная задача, согласно современной терминологии,— «делать деньги», а также «имитировать бурную деятельность». Основную часть рабочего времени он бродит по Интернету, общаясь с такими же оболтусами в социальных сетях, рассылает многочисленным друзьям и подружкам «эсэмэски» и «аськи», бесконечно пьёт кофе или раскладывает компьютерный пасьянс. Поэтому неудивительно, что одного такого клерка, в отличие от специалиста-профессионала, можно легко уволить и взять на его место другого без всяких последствий для дела. Надо сказать, что некоторые представители «офисного планктона» уже начинают прозревать. Один из них, например, вспоминает: «В 93-м году, когда многие учащиеся, окончив школу, стали уходить в торговлю, работая продавцами в палатках или занимаясь мелким бизнесом, классная руководительница нам сказала: «Обязательно настанет время, когда государство вновь станет испытывать потребность в специалистах и будет готово соответственно оплачивать их труд». Она оказалась права лишь отчасти. Спустя несколько лет рынок действительно затребовал людей с высшим образованием, да вот только с потрясающе узким спектром специализаций. Народ оперативно отреагировал, и в стране появились стада дипломированных менеджеров, юристов и бухгалтеров. Те, кто оканчивал МЭИ, МАИ, МИСИС, ГАУ, то есть те, кто мог бы развивать реальный сектор экономики или совершать прорывы в наукоёмких технологиях, стране оказались не нужны. Требовались миллионы спекулянтов, впаривающих друг другу продукцию с тройной прибылью. Но чему они научились, сидя в офисах? Да много чему: делать 100% наценки на товар, давать и брать откаты, «бух`ать» с клиентами, соблюдать дресс-код и читать уютные жежешечки («Живой журнал» в Интернете). Им дали относительно высокую зарплату, автокредиты, статус корпоративного служащего и тем самым элементарно купили, встроив в стройную схему сырьевой экономики». Над «офисным планктоном» можно просто посмеяться, если бы все эти люди, которым сейчас 20—35 лет, не были нашим будущим. «Лет через 10, когда нашему поколению придёт черёд брать в свои руки управление страной,— считает молодой офисный работник,— эта самая страна вздрогнет от осознания того, что ею пришли руководить сотни тысяч нынешних менеджеров, которые, кроме как «купи—продай», ничего не умеют. Ведь таких, как я, миллионы! Пока в стране продолжает убиваться отечественное производство, а по ТВ дикторы и приглашённые экономисты в открытую молятся на цену барреля, пока торговать будет престижнее и выгоднее, чем заниматься наукой или корпеть над чертежами в КБ авиазавода, мы так и будем продолжать наблюдать за тем, как увеличивается офисная биомасса, теряющая стимулы в жизни, как только получает свой уголок в конторе с подключением к Интернету и солидный оклад с годовыми бонусами». «Офисный планктон» удачно вписался в выстроенную при Путине модель государства. Это разложение молодежи — настоящая трагедия нашей страны, крест на её высокотехнологичном будущем, сколько бы о модернизации ни говорили нам по телевизору.
